И не надо мне говорить, что я сам виноват. Что не надо было идти сюда, в это здание, именно сегодня. Тем не менее, я все же здесь, кривя губы в усмешке, потому что ничего другого во мне это помещение не вызывает. Ничего не поделать, таковы уж вкусы того кто надоумился покрасить стены в зеленую крапинку с черными полосками поперек общего серовато-коричневого фона гладкой поверхности. Не буду говорить, что сам гораздо лучше разбираюсь в интерьерах. О, нет, совершенно не разбираюсь. Но дела есть дела, а выполнять их моя обязанность. Интересно, перед кем же это? Всенепременно, перед самим собой. На улице светло, до крайности. До неприятного скрежета в черепной коробке. Солнце испепеляет, незаметно, медленно. В к р а д ч и в о. Оно как недоступный хищник, охотится и на всех, и ни на кого определенного. Заманчивая перспектива, наверное, но несбыточная. В моей голове сотня_миллион_миллиард мыслей. Ни одного слова. Ни одного противоречия. Мысли, что упрямо бьются в кору головного мозга, на обратной стороне глазных яблок, чтобы никто не увидел ненароком. И эти мысли не видят. Они есть. Они будут. Светиться там, в темноте, в центре мозга. К лучшему? Почему нет, ведь к лучшему абсолютно все, начиная от пробуждения утром и сонного забытия за час до рассвета, до момента, когда глаза не выдержат нагрузки, закроются сами не смотря на упреки со стороны кого бы то ни было. Идентичная ситуация изо дня в день. Из раза в раз. Одинаково. Обыденно. Обычно и совершенно н е и н т е р е с н о. Жеманничают ведь люди с собой, до отвращения_перенасыщения_извращенного удовольствия. Мир не меняется, он не может стать ни лучше, ни хуже. Он просто есть, незыблемый, удрученный, как каменная статуя напротив меня посредине помещения. Зачем ее туда поставили? Черт их знает, этих дизайнеров. Мне неинтересно, что происходит сейчас где-то за стеной. Мне не интересно повторять про себя правила поведения. Это слишком скучно. Чертовски скучно. Отсчитываю ритм, щелчками пальцев. Не нервы, просто привычка стучать хоть как-то, заменять манию барабанов. Личную такую манию. До судорог. До умопомрачения. Я хочу увидеть того человека, который должен мне за товар, который я достал для него из-под земли почти что. Нет, не так быстро. Долг платежом красен, а сумма – приятный эквивалент расчета. Не важно, что и как, возьму, если потребуется, и заберу. Надо было думать раньше. Когда приходили и спрашивали_договаривались_спорили_у м о л я л и. Не было ни плаксивых сцен, ни разрушения договора в стиле Тарантино. Тихо…мирно…адекватно. Этого достаточно, почти сносно. И я молчу, как и всегда с на поверку снисходительной усмешкой. Вероятно меня уже ждали, а я так бессовестно не торопился, чисто ради того чтобы доставить себе хоть какое-то подобие удовольствия от ситуации. Ничего страшного, все в пределах нормы. Пусть закрываются двери – открою, пусть прячут сбережения – найду, пусть не платят по счетам – заберу все ценное. Нет, я не вор. Не грабитель. Торговец, которому бывает либо слишком скучно, либо слишком плевать. И мне действительно плевать. Прямо сейчас. Здесь. В этой пародии на кабинет прейскуранта или как там это называется. Смотрят. Шепчутся. Сторонятся. С удовлетворением отмечаю эту самую обыкновенную реакцию, а с другой – понимаю этих бедолаг. Не каждый день к ним приходят такие мутные личности как я. На месте владельца фирмы я бы просто выплатил им премию за стальные нервы и отсутствие вопросов. Вопросы. Вопросы. Вопросы. Ненавижу, когда мне задают ненужные вопросы. Чрезмерно, сильно. До сжатых кулаков, которые почему-то чешутся. Молчите, просто постойте в тишине и обойдемся малой кровью, ибо я не миротворец. Нет.
Я смотрю на то, что происходит в этом офисе. Ни-че-го. Своя атмосфера, которая, отнюдь, к работе не расположила бы и половину здешних сотрудников. К примеру, ту дамочку среднего возраста за столом. Она делает что угодно, только не работает: красит ногти, читает газетку и разговаривает о чем-то далеком с кем-то на том конце провода. Бедняга, ему приходится выслушивать весь этот бред раз за разом, да и мне за компанию, ведь секретарь же. Секретутка. Проститутка. Шлюха. Таких полно в «наших» кварталах, сами вешаются и готовы заплатить, лишь бы трахнул кто. Мерзость какая, на самом-то деле. И что с того? Каждый выживает как может, а эта леди, похоже, заметила меня, коли смотрит уже минут десять. Ну-ну, разумеется, такой кадр, весь из себя. Представляю, какие мыслишки копаются в ее черной головке и не сдерживаюсь от смешка. Кому какое дело о чем я думаю, а эта уставилась своими рыбьими глазками, пытаясь то ли мысли прочесть, то ли подвергнуть гипнозу. Не хватает окуляра, стетоскопа и белого халата, для пущей нелепости картины. Ей интересно, что же я здесь забыл. Интересно к кому, и по какому вопросу, зашел и почему не на работе. Бедняжка, мне жаль ее. Наверное.
- Картер Годфрей не занят? Срочное дело, знаете ли, - усмехаюсь, видя настороженность во взгляде секретарши, - можете оповестить? Мне смешно, или даже скорее забавно наблюдать, как та берет трубку, набирает номер и что-то сбивчиво бормочет начальству. Просит представиться, а я не отвечаю. Что это даст? Меня все равно здесь не знают, абсолютно. – Нокс. Передайте что это Нокс. Так уже лучше, когда та вскакивает с места и убегает, а я остаюсь в относительном одиночестве. Я и, размалеванные неудачным художником, стены. Даже часов нет, к некоторому разочарованию, но это не важно. Слишком скучно даже для того чтобы просто сидеть и смотреть в панорамное окно, с видом на широкую дорогу. Превосходно. Прелестно. Раздражает. Мне придется когда-нибудь сорваться. Просто на боксерской груше или на человеке. Медленно. Не спеша. Растягивая удовольствие на часы, на дни, месяцы. Нет, не сейчас, но скоро. Скоро. «Мадам», так я ее окрестил, все не возвращалась. Мерно тикали секунды. Не снаружи. В механизме мозга. Размеренно. Как положено, без сбоев в системе. И я жду. Сижу. Жду. Размышляю. Ни о чем, о какой-то метафизической ерунде, не имеющей смысла. Мне еще сегодня посетить пять человек. Чисто ради интереса. Узнать обстановку, изучить условия и напомнить. Не себе. Им. Этим забывчивым мешкам с деньгами. Никогда не любил толстосумов, но именно с ними чаще всего и приходится иметь дело. Словно так и надо. Словно это правильно. Ничерта подобного. Поднимаюсь с неудобного стула в этой приемной. Измеряю комнату шагами. Организм требует никотина, но сигареты кончились полчаса назад. Надо купить. Потом, как закончу дела. А меня просят подождать и извиняются – вернулась «мадам», усаживаясь на место, и продолжает сверлить во мне дырку. Нервирует, но я спокоен.
- Разумеется, я подожду, - чуть сужаю глаза, смотря в ответ, - все нормально. Верно? Последняя фраза наверное излишне ехидная, смотря на то как вздрагивает женщина и утыкается носом в свои бумаги, на которых не может сосредоточиться. А мне смешно. Я улыбаюсь, едва. Не смеюсь. Не говорю. Молчу. Вот и эта милейшая пусть молчит, пусть не нарушает этой естественной – ну или почти – тишины. Не надо. Я жду дальше, отмеряя время шагами. Быстрее…
Говорят, в Тихом Баре можно найти место в команде, главное знать, у кого спросить
